самое главное, что присуще подавляющему большинству кабаков, баров и ресторанчиков города К., независимо от их уровня - это атмосфера времянки. всегда такое ощущение, будто кабак этот возник из воздуха за пять минут до твоего прихода и как только ты, отобедав, закроешь за собой стеклянную дверь, он с резким хлопком бумажного цветка в руках фокусника исчезнет. за очень редким исключением, никогда одних и тех же лиц у администраторов и официантов - не важно, что люди могут (теоретически) быть одними и теми же - на самом деле, это всегда люди, которые видят тебя впервые или прикидываются старательно и тепло, что видят не впервые. исключение одно - в подземном Вундербаре (заказывайте только спиртное и жареный сыр, никаких других штук! никада!) призрачность и временность кажутся специальными - всегда сложно найти это место, будто оно скачет с улицы на улицу, оно отвратительно освещено, и официантки всегда исправно узнают вас - узнают и пугаются, а вы узнаете их, хотя никогда раньше не видели. в "Вокруг света" я читала и видела в кино, что бывают на свете (в Париже, к примеру, в не популярных у туристов кварталах) домашние бары-рестораны со стационарными большеносыми людьми отеческого склада, помнящими своих клиентов и что они любят пить и есть! и даже чем они хоть примерно, хоть на глаз, но живут. это чудесная специфика, и у нас в городе так не будет никогда. разве что этот город будет уже не этот, а какой-то другой.
6 Комментарии
Стас - мой лучший друг и по совместительству большой грустный (ни тебе изнурительных гулек, ни творчества - приходит новый порядок вещей) стиляга: золотистый галстук в серебряную крапинку, да на рубашку в синюю клеточку, да под твидовый пиджак в елочку - такие сочетания нужно даже не уметь, а просто они должны к вам прилипать, чтобы казаться более менее санкционированными. выпив с ним по два бокала безотрадной черной жижи по имени дядя Вася, и упаковав его, удушенного удавом будней, в 470-тую, мы с Мао отправились прогуляться. видели шевелящиеся в вечерней лиловости огни левого берега, работников филармонии на курилке, привязанные к арматуре гигантские расписные яйца, слышали переливы соловья. будто кто-то прикрутил мировой звук и стало чуть больше тишины. иногда кажется даже сейчас, что впереди нас ждет очень большой, прекрасный и свежий, как кусок халвы, отрезок жизни. хотя этот кусок ждет нас уже давно, теряя надежду и вздыхая по утрам в свежих кронах деревьев и на лавке во дворе.
один человек по ночам, под покровом зеленых шевелящихся теней, выходил в садик и трусил волшебное цветущее дерево. то есть дела обстояли точно таким образом, как в кино о золушке и трёх орешках, но вместо трёх умных орехов было дерево, и что с него падало, то и было твоё, применяй. иногда приходилось не шуточно ломать голову, к чему бы могла выпасть из кроны та или другая штука. и если ведро с приветами понятно к чему выпадало (разослать почтой всем забытым дружкам и родичам), то зачем мог выпасть длиннющий плюшевый удав (играть в подкидного удава на море) или плотные черные круги под глаза (выходить на прогулки перед сном) понимание иногда приходило месяцами, а иногда (крошечный марципановый утюг с неподъёмной металлической ручкой) не приходило вовсе. иногда выпадали пророческие хитрые вещи типа желейной конфеты в виде зубной коронки (вскоре, понятно, кто-нибудь из старых родителей, жуя медвежонка харибо, снимал с зуба метало-керамику и приходилось тащится к протезисту) или просто какой-нибудь сон, в котором на чай здрасьте-пожалуйста заваливались все юношеские пассии спящего (вскоре открывались старые раны разного качества или кто-то внезапно и приятно возвращал долг, о котором уже сто раз забыли). а однажды выпал пропуск в рай, но, как и следовало ожидать от заковыристого дерева, не в виде пропуска. это был большой золотой кружок, гладкий и плоский, как монета. его нужно было разогреть в ладонях, а потом приложить к сердцу. поступавшый так становился лёгок как воздушный шар и светел как трехлитровая банка стоящая на летнем подоконнике, он ничего не боялся, всему был рад и все ему были симпатичны. из телесного - отступала спинная боль, пропадал аппетит и становилось плоховато со словами. если бы этого человека спросить тогда, счастье - это статика или динамика, он бы не знал, что ответить, и сказал бы "одуванчики".
наступило странное время, когда я узнаю как старого знакомого то, чего никогда раньше не было - бутылку бастардо в паре с зеленым чесночным горшком на окне, тебя с мягкими растрёпанными кудрями, покрытыми мелкими весенними каплями, большие цветочные звёзды (это когда смотришь на черное небо сквозь покрытые цветами ветки). а прошлое, наоборот, отваливается как змеиная кожа, будто и не было ничего или вся прежняя жизнь мне приснилась - однажды так будет с каждым, или даже страннее. между тем, Настя и М(ао) мечтали похитить огромную блестящую писанку "в рыбку" с Михайловсковой площади (там много достойных гигантских яиц, но, пожалуй, рыбки самые завораживающие). и мне нечего сказать об этом, кроме того, что не время. потом, проходя мимо больших красивых дверных ручек с кольцами, мы не удержались и энергично постучали - ТРАХ БАХ БАХ на всю Ивановскую! естественно, вскоре вышел белый кролик и раздраженно (оторвали от ленты вк) заорал в след убегающему топоту ног "А головою?!"
Лежу на траве,
глаза закрываю руками. надень капюшон, мой любимый, у тебя не лицо, а пламя. из глаз твоих свет из черных бровей из ноздрей из веселого рта не могу я так просто смотреть на тебя не могу не смотреть |
архив
Октябрь 2018
Категории
Все
|